Как жить с подростком: нужно разделять внимание и насилие

Я бы сказал, что большая часть ответственности за жизнь и благополучие подростков лежит на семье. Это сложно. Вот люди родили ребенка и думают, как им его воспитывать. Как правило, они делают это, опираясь на собственный опыт: либо повторяют то, как поступали их родители, либо делают ровно наоборот. Меня били, и я буду, мне не разрешали гулять, и я не буду разрешать. В начале 2000-х нас отправили в город Ачинск в Красноярский край. Мы, психологи из Москвы, должны были работать с подростками из семей, которые совершили преступления. Одним из видов подросткового досуга в городе была драка стенку на стенку. Мы тогда стали обсуждать со взрослыми, как с этим бороться, ведь надо что-то с этим делать, они удивились: а что здесь такого? И мы дрались, и деды наши.

Либо же родитель ведет себя полностью противоположно тому, как с ним обращались в детстве. Например, его жестко наказывали, а он своих детей растит в полном попустительстве. Это приводит абсолютно к тому же эффекту, в результате проблемы будут те же. Просто потому, что родитель опирается только на свой опыт, он не выбирает стратегию родительства. У нас в стране нет профессиональных родителей. Да и вообще в мире их мало. Интерес к осознанному родительству в обществе постепенно растет, особенно это касается тех, у кого есть младенцы и младшие школьники, — появилась переводная литература, все теперь изучают, спорят, как правильно родить, делать ли прививки, воспитывать по Споку или наоборот.

Но что касается подростков, здесь все гораздо сложнее. Во-первых, исследований много, а хорошей публицистической литературы, которую можно посоветовать, очень мало. Кроме того, к переходному возрасту детей у их родителей за 15 лет работы наступает усталость. Это хорошо видно по родительским собраниям: в детском саду очень просто собрать их и привлечь к совместной работе, в начальной школе — достаточно легко, а в средней — невозможно. Но и сам подростковый возраст — это не четкая величина. Как отдельный период он вообще стал выделяться только 130-140 лет назад, до этого вообще не оперировали таким понятием. Потом выделили подросткам короткий период — с 12 до 14, максимум до 16 лет, после этого человек считался уже взрослым. Сегодня, по классификации ООН, подростком человек считается до 20 лет, а до 25 — юношеский возраст. Как мы видим, границы между подростком и взрослым размыты.

Современное общество очень изменчиво, и это еще один вызов. Родители моего поколения, которое выросло в 70-80-е годы, хорошо себе представляли жизненную траекторию своих детей, знали, какие профессии востребованы, куда стремиться, чтобы ребенок мог построить успешную карьеру, просчитывали варианты. Но сегодня мы не знаем, что будет через два года. Мы не можем строить свои планы, а уж тем более — подготовить подростка к неизвестному будущему.

И если в мегаполисе у ребенка хотя бы есть множество примеров, на которые можно ориентироваться, как строить свою взрослую жизнь, то в провинции единственные герои — теле- или интернет-персонажи. С появлением гаджетов жизнь в семье стала более изолированной. Раньше типичным семейным досугом были прогулки, совместные ужины, праздники, с появлением телевизора их заменил совместный просмотр телепередач, а когда появились персональные компьютеры, все «разошлись» по своим гаджетам. Дети со взрослыми сейчас очень отдалены друг от друга. С одной стороны, это снижает уровень напряжения и агрессии, с другой — усугубляет одиночество, недоступность общения и поддержки.

Трагедии с подростками происходят регулярно, конечно, были и раньше. Сейчас ситуацию можно назвать даже достаточно благополучной, хотя бы потому, что общество обеспокоено проблемами подростков, стало обсуждать их и интересоваться ими. Это не сравнить с 90-ми годами, когда в Москве дети на улице нюхали клей, а взрослым было вообще не до них: уровень смертности, криминализации, асоциальности подростков сегодня ниже, чем в те годы.

В Советском Союзе ситуация была благополучнее, чем сейчас. Тогда некоторые функции социально-психологического сопровождения выполняли пионерская и комсомольская организации: контроль, общественная деятельность, досуг. Понятно, что сегодня одной только лишь работы подобных организаций было бы недостаточно. Сегодня необходимо выстраивать регулярную, планомерную систему социально-психологического сопровождения. Сейчас же мы реагируем в основном на острые случаи, такие как в Пскове, — то есть занимаемся пожаротушением.

Реакция на острые ситуации — это естественно и хорошо. Мегаполисам в этом плане проще — любой случай чаще всего сразу заметен, обсуждается в СМИ, его комментируют специалисты, а в небольших городах зачастую все происходит тихо, и лишь потом «выстреливает» трагедиями наподобие псковской. Здесь я бы говорил о необходимости тщательного выстраивания системы психологической профилактики, чтобы она эффективно работала не только в крупных, но и в небольших городах.

Заметить, что с подростком что-то не так, очень сложно — в силу возраста, из-за того, что им недоступен пока опыт взрослого человека, для них характерна гиперболизация всех проблем. Поэтому сложно отличить, где настоящая проблема, а где гротескность переживаний. Тем более что в этом возрасте есть задача сепарации, ребенок старается отделиться, иногда в грубой форме: относится с пренебрежением ко взрослым, увеличивается дистанция между ребенком и родителями. И задача взрослых — быть очень терпеливыми, внимательными, выдержанными, но при этом настойчивыми и всегда готовыми броситься на помощь, если это необходимо.

Очень много информации о состоянии подростка можно почерпнуть в соцсетях. Замечено, что часто перед трагедией дети теперь ставят тревожный статус. Следите за картинками, которые он публикует, за депрессивной музыкой, за статусами: какой-нибудь «пусть весь мир катится к чертям» может вообще ничего не значить, но об этом нужно обязательно поговорить. И, конечно, это не должен быть разговор в духе «что это за чушь ты написал?». Нужно все время с подростком общаться. Ребенка толкает на непоправимые поступки одиночество. Посмотрите даже на этот псковский случай — шесть часов дети вели трансляцию в сети, а никто не обращал на это внимания.

Но нужно разделять внимание и насилие. Если человек, которому вы так настойчиво хотите «причинить добро», от него еще более настойчиво отказывается, очевидно, что между вами что-то не так. И навязчивая забота, как правило, означает заботу прежде всего о себе, внимание не к ребенку, а к собственной родительской тревоге. Гиперопека по отношению к подростку опасна так же, как заброшенность — нужно искать средний путь. Главное, не быть равнодушным и не рассчитывать на авось, что само пройдет.