Отрывок из книги «Нездоровые женщины»
В издательстве «Бомбора» выходит книга Элинор Клегхорн о пренебрежении и предрассудках насчет женского тела в западной медицине. ТАСС публикует отрывок об изобретении гормональных контрацептивов. Эти препараты позволили женщинам контролировать свою репродуктивную систему, но разработали их не только для того, чтобы подарить свободу, а еще и для сокращения рождаемости бедных, необразованных и других людей, которых считали «ущербными». На них же и испытывали таблетки — несколько женщин умерли
«Нездоровые женщины. Почему в прошлом врачи не хотели изучать женское тело и что заставило их передумать» — это не вполне точный перевод оригинального названия, в котором историк Элинор Клегхорн указала на корень проблемы: испокон веков женским здоровьем занимались в основном мужчины, руководствуясь — пусть не всегда осознанно — предубеждениями. «Передумали» — громко сказано. Известно, что тела женщин и мужчин устроены по-разному: классические примеры — симптомы сердечного приступа и различающаяся иногда на порядок распространенность аутоиммунных заболеваний. Но только недавно включение женщин в клинические исследования стало требованием, да и то не всегда: достаточно открыть научные статьи об испытаниях вакцин от COVID-19 — разбивок результатов по полу там нет. В своей книге Клегхорн рассказывает, чего стоил такой подход последние две с лишним тысячи лет.
Потенциал эстрогена освобождать женщин от сексуальных проблем был раскрыт в 1960 году, когда Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов одобрило «Эновид» — первый гормональный оральный контрацептив. В 1961 году министр здравоохранения Великобритании Энох Пауэлл объявил, что у врачей можно будет получить британский аналог этого препарата («Энавид»). Маленькая таблетка, состоящая из синтетического эстрогена и прогестерона, изменила мир. Впервые в истории женщины смогли по-настоящему контролировать собственную фертильность, благодаря чему получили возможность уделять больше времени учебе, карьере и контролировать свою жизнь и сексуальность. Им можно было выйти замуж позднее или вообще этого не делать, наслаждаться сексом с мужчинами, не боясь забеременеть, и не подвергать себя рискам аборта.
На заре существования оральных контрацептивов женщинам пришлось завоевать право принимать их.
Сначала «Эновид» и «Энавид» осторожно назначали для облегчения симптомов менопаузы и устранения нарушений менструального цикла, в том числе при эндометриозе. Предотвращение беременности было обозначено как побочный эффект. Уилсон даже утверждал, что ни одна женщина, принимающая «Эновид» «после детородного возраста», никогда «не столкнется с менопаузой». Клиники планирования семьи предоставляли пациенткам оральные контрацептивы, но за деньги. Британское правительство позволило врачам самим принимать решения, кому назначать препараты; большинство врачей в Великобритании и США выписывали их только замужним женщинам, для которых беременность могла быть опасна. При этом многие опасались назначать препараты не по болезни. Большая часть врачей разделяла мнение церкви о том, что оральные контрацептивы обесценивают священность брака и равносильны аборту. Старые опасения, что сексуальная свобода женщин приведет к разрушению нравственных и общественных ценностей, пронизывали медицинское, религиозное и правительственное отношение к оральным контрацептивам с момента их появления — право женщин на репродуктивную и сексуальную автономию продолжало контролироваться здравоохранением и деспотическими руками церкви и государства.
С 1930-х годов Маргарет Сэнгер мечтала об идеальном средстве контрацепции: дешевом, безвредном и надежном методе, которым смогли бы свободно пользоваться женщины всего мира. Таблетка для ежедневного приема оказалась идеальной альтернативой хитрым диаграммам, пенам и порошкам, которые Сэнгер в евгенической манере считала слишком сложными для «умственно отсталых» женщин и «жительниц трущоб». Она надеялась, что таблетка исключит необходимость стерилизации, отделит секс от репродукции и, что самое важное, сможет использоваться без ведома мужа или партнера женщины. В начале 1950-х годов Сэнгер получила грант от своей подруги Кэтрин Декстер Маккормик, ученого-биолога и борца за права женщин, на фармацевтическое исследование гормональных контрацептивов и передала его Грегори Пинкусу, эндокринологу и биологу-экспериментатору, работавшему в массачусетской лаборатории. Пинкус должен был приступить к созданию таблетки, содержащей прогестин — новую синтетическую форму прогестерона, женского стероидного гормона, вырабатываемого желтым телом после овуляции. В 1954 году эндокринолог заявил, что в его препарате есть все компоненты, необходимые для эффективности, и обратился к гинекологу Джону Року с просьбой провести небольшое клиническое исследование, чтобы увидеть, вызывает ли средство псевдобеременность у бесплодных пациенток. Рок и Пинкус работали тайно, поскольку исследование и распространение средств контрацепции и информации о предотвращении беременности продолжало считаться преступлением в Массачусетсе. Однако Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов было готово одобрить оральные контрацептивы только при условии проведения масштабного клинического исследования с участием женщин. Поэтому ученым требовалось найти законный способ обойти препятствия. «Нам нужна клетка с овулирующими самками, с которыми можно поэкспериментировать», — писала Маккормик Сэнгер.
Первое клиническое исследование «Эновида» было проведено в 1956 году в одном из самых густонаселенных и бедных мест мира — на острове Пуэрто-Рико, неинкорпорированной территории США, где уже располагалась сеть клиник планирования семьи. Женщины, жившие в новых домах «районов расчистки трущоб», стали идеальными подопытными кроликами для Пинкуса и его команды, которым требовались надежные и безопасные средства контрацепции. Многие женщины имели большие семьи и были вынуждены прибегнуть к стерилизации. Поскольку значительная часть из них не умела читать и писать, режим приема таблеток должен был быть достаточно простым, чтобы его могла соблюдать каждая. Социальные работники больниц и медсестры клиник планирования семьи сообщили испытуемым, что их приглашают опробовать новый бесплатный «препарат, помешающий зачатию детей, которых они не могут себе позволить». К исследованию допускались замужние женщины моложе 40 лет, имевшие минимум двух детей. «Мы все быстро согласились и больше не оглядывались», — рассказала Делия Местре, одна из участниц, 50 лет спустя.
Однако Местре и сотням других женщин не сказали, что над ними проводят эксперимент. Испытуемые не имели возможности дать информированное согласие, их не осведомили о возможных побочных эффектах. Их организмы и должны были показать, какими могут быть побочные эффекты. К 1958 году 830 женщин, живших в пригороде Сан-Хуана, включая Рио-Пьедрас и Умакао (фермерский регион на восточном побережье острова), опробовали оральные контрацептивы. За исследование отвечала Эдрис Райс-Рэй, директор Ассоциации планирования семьи Пуэрто-Рико. В первом отчете об испытании таблеток на 221 женщине из Рио-Пьедрас в 1957 году Райс-Рэй отметила, что у 17% участниц появились такие симптомы, как тошнота, головокружение, проблемы с желудочно-кишечным трактом, кровотечения, рвота и головные боли. Она пришла к выводу, что оральные контрацептивы «вызывают слишком много побочных эффектов, чтобы их можно было одобрить для массового использования». Однако Пинкус и его команда списали эти жалобы на «эмоциональную гиперактивность женщин Пуэрто-Рико». Их интересовала только способность «Эновида» предотвращать зачатие. За время исследования забеременело 17 женщин, но ученые объясняли это неправильным приемом таблеток. «Не было ни одной беременности, которую мы могли бы объяснить несостоятельностью метода», — писали они. Многие женщины перестали принимать таблетки из-за плохого самочувствия. По словам Пинкуса, самый низкий уровень отказов был в Умакао, где социальный работник «держала женщин под контролем во всех смыслах».
Женщины Пуэрто-Рико считались достаточно покорными, чтобы заставить их непрерывно принимать неисследованный препарат. «Почему нам не позволили решать самостоятельно?» — негодовала Местре. Когда в смесь мощных прогестинов добавили местранол (синтетический эстроген) в 1957 году, в «Эновиде» стало в три раза больше эстрогена и минимум в десять раз больше прогестина, чем в современных комбинированных оральных контрацептивах. В 1961 году, спустя год после того как Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов одобрило «Эновид» в качестве средства контрацепции, в медицинской прессе появились сообщения о женщинах из Великобритании, Лос-Анджелеса и Нью-Джерси, у которых развились тромбоэмболия легочной артерии или тромбоз. К 1963 году стало известно о 272 таких случаях и 30 смертях среди тех, кто принимал оральные контрацептивы. Тем не менее Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов продолжало считать «Эновид» подходящим для длительного применения. В 1964 году Searle, компания-производитель этого препарата, была вынуждена добавить в инструкцию по применению предупреждение о том, что «тромбофлебит» и «тромбоэмболия легочной артерии» «иногда случаются», однако «причинно-следственной связи между ними и приемом препарата выявлено не было». Позднее выяснилось, что три женщины из пуэрто-риканского исследования внезапно умерли от сердечной недостаточности и тромбоэмболии легочной артерии. Случаи не были описаны в результатах исследования или как-то изучены. Вскрытия не проводились.
Пуэрто-риканское исследование завершилось в 1964 году. Семь лет Пинкус и его команда «настраивали» «Эновид» в экспериментах над женщинами, которые даже не знали, в чем участвуют. Однако контроль над организмами и фертильностью пуэрториканок со стороны медицины и государства не начинался и не заканчивался оральными контрацептивами. Интерес Пинкуса к этим средствам не был социальным. Ученый не стремился создать поддержку жизненной и сексуальной свободы женщин. Он был сторонником научных вмешательств и контроля популяции.
Расистский страх перенаселения латиноамериканских сообществ мотивировал ученых вмешиваться в репродуктивную свободу пуэрториканок с конца 1930-х годов, когда была легализована контрацепция и приняты законы, разрешавшие евгеническую стерилизацию.
Последняя, одобряемая и поддерживаемая американским правительством, активно продвигалась как лучший способ ограничения численности семьи. К 1970 году около трети жительниц Пуэрто-Рико были стерилизованы, причем многие без ведома и согласия. La operación (с испанского «операция»), как ее называли, проводилась в больницах после родов, в центрах планирования семьи, финансируемых правительством США, в клиниках контроля рождаемости для женщин, которые работали на фабриках американских корпораций. Исследования оральных контрацептивов, мотивированные евгенической идеологией контроля популяции и расового превосходства, были частью эксплуатации латиноамериканок ради медицинского и национального прогресса. За годы проведения исследований здоровьем и доверием женщин Пуэрто-Рико злоупотребляли ради того, чтобы рекламировать и продавать современное, надежное и освободительное средство контрацепции женщинам всего мира.
